Герои былых времен [HL] - Юлия Федотова

Удара в спину он не ожидал — некому вроде бы было нападать! Троих подмастерьев он прибил сразу, не до смерти, а так, чтобы под ногами не путались. Вон они, лежат кучкой поодаль. А других приспешников у старика-мага не было — уж он-то, Зебет Аб-Хакал, позаботился, проверил заранее, он любил действовать наверняка. Хотя чему удивляться? Просто в дело вмешалась третья сторона. Кто-то осведомленный и хитрый решил завладеть Граалем малыми силами, дождавшись, когда великие маги выдохнутся, истощив друг друга. Да только поторопился неведомый враг…

Эти мысли вихрем промелькнули в голове Зебет Аб-Хакала в те самые мгновения, когда Хельги, в меру своих скромных спигганских возможностей, старался пробить защитный кокон великого мага ударами сил стихий.

Результат был примерно тот же, как если бы он надеялся проломить крепостную стену колотушкой для мух. А все потому, что камни он взял слишком маленькие, размером не больше фасолины, чтобы Меридит не сердилась и не говорила, что он себя гробит…

И все-таки новый противник хоть и не приносил большого вреда, но начинал надоедать Зебет Аб-Хакалу. Досаждал, будто зудящий над ухом комар. И поступил он так же, как обычно поступают с комаром, — постарался прихлопнуть. Метнул пучком чистой силы в том направлении, откуда шла чужая магическая волна.

Он не мог промахнуться! Пучок силы — это не капризная молния: бьет на порядок слабее, зато наверняка. Он не сомневался, что враг уничтожен. В той стороне, куда был нацелен удар, не должно было остаться никого живого. Всякий, кто не имел мощной защиты, сравнимой с той, что окружала самого Зебет Аб-Хакала, был обречен…

Так думал он, но реальность оказалась иной. Раздражающие толчки не прекратились, наоборот, стали сильнее. Защитный кокон начал неприятно подрагивать.

Он ударил во второй раз… и получил ответный удар, еще более ощутимый! В третий… и чуть было не пропустил выпад пришлого мага! А кокон его содрогался все сильнее…

Когда на них стремительно покатился шквал холодного, белого огня, Гастон Шин и Аолен (из всей компании только они знали, что это такое) решили: все, конец! Но случилось чудо! На миг окутав их сияющим шлейфом, огонь прошел дальше, не причинив ни малейшего вреда! Докатился до ближайшей стены, той самой, что только что служила им укрытием, ударился в нее… И надежная, прочная кладка обрушилась грудой битого камня!

А вслед за первым шквалом уже шел второй и третий… Но друзья как заговоренные проходили сквозь огненные магические струи, будто те были не опаснее простого тумана! А позади все рушилось и гибло…

И наступил момент, когда Зебет Аб-Хакал понял — новый противник вовсе не так прост и слаб, как показалось вначале! И бой придется вести на два фронта, а это уже намного сложнее…

Вот тут маг и просчитался! Да не он один.

Второго фронта не получилось. Наемники-то воображали, что будут помогать Учителю сражаться, отвлекая внимание на себя, — и только!

Как бы не так! Стоило Зебет Аб-Хакалу отвлечься на минуту — и профессор Лапидариус поспешил воспользоваться передышкой. Как же он бежал! Позабыв о несчастных полумертвых учениках, о собственном почтенном возрасте, несся он по развороченным улицам Кансалона, степным сайгаком перемахивая через груды битого камня и разверзшиеся трещины мостовой. Лучшие сехальские гонцы-скороходы не смогли бы соперничать с ним! Страх, безумный, леденящий душу страх потерять свое сокровище, а вместе с ним — вожделенное бессмертие, гнал его вперед, умножая физические силы в десятки раз. Или это Грааль волею судеб помогал своему хранителю?

Так или иначе, но он сбежал. А спасители его остались лицом к лицу с разъяренным магом! И бежать им было никак не возможно, потому что трое юных Странников лежали на площади, беспомощные, но пока живые. И смерть их сулила гибель всему миру — так гласило пророчество…

Зебет Аб-Хакал был отличным, многоопытным боевым магом. Даже не зная причин этого загадочного явления, он скоро сообразил: на нового врага не действуют именно те силы, что были взяты накануне от высшего демона! Что ж, в его арсенале имелись и другие средства…

О нападении речи больше не шло. Сколько могли Хельги, Аолен, Гастон Шин и Энка удерживали собственную немудреную защиту, растянув ее над друзьями и недругами.

А потом магу надоела эта «детская возня», и он просто призвал дворцовую стражу, всех, кто уцелел.

Имея в качестве балласта три безжизненных тела, серьезного сопротивления сотне отборных воинов не окажешь и далеко не убежишь. Битва была проиграна безнадежно и бесславно. Оставалось радоваться, что сразу не убили! Отволокли в сырую, холодную дворцовую темницу и бросили там дожидаться скорбной участи. Ведь именно на них Зебет Аб-Хакал свалил всю вину, списал те жертвы и разрушения, что приключились в Кансалоне. А сам он якобы только защищал город от нападения грозных пришлых магов…

Торжественная казнь была назначена на следующий вечер.

В этом вопросе мнения придворного мага и кансалонского хайдара разошлись.

Зебет Аб-Хакал настаивал, чтобы приговоренных лишили жизни без промедления. Маг не знал, с кем имеет дело. Противников своих он даже не видел в лицо. Солдаты сразу уволокли их в темницы, спускаться туда после изнурительной битвы не было ни сил, ни желания. И все-таки смутные и невнятные предчувствия тревожили его.

Но хайдар не уступил. Слишком любили в Кансалоне посмотреть на хорошую казнь. Чтобы при полном параде, да на публике, да в багровых лучах заходящего солнца, когда кровь кажется особенно яркой и, прячась в длинных темных тенях, подле трупов копошатся мелкие гули, слизывают красные брызги своими раздвоенными, как у змей, язычками…

Разве мог хайдар отказать своим несчастным и без того пострадавшим подданным в таком чудесном развлечении, разве стал бы лишать их радости отмщения?..

В Кансалоне в ту пору бытовала мода казнить путем усекновения главы…

— Ты намерен нас вытаскивать или как?! — спросила Энка, сердито громыхая кандалами.

— Так стены желтые! Песчаник! — ответил Хельги бестолково. Его здорово треснули по голове мечом, спасибо, что плашмя. Но соображал он пока замедленно.

— Не о стенах речь, а об астрале! — пояснила девица с раздражением.

Ее угнетало замкнутое пространство темницы. Абсолютно замкнутое — без окон, без дверей. Только отсыревшие, покрытые живописной плесенью стены, высокий потолок и скользкий от водорослей, сильно покатый пол. На нем даже сидеть было невозможно — помещение оказалось затоплено холодной водой, в самом мелком месте она достигала середины голени. Видно, устроители специально позаботились, чтобы последние часы жизни приговоренным медом не казались. Трудно сказать, было это издевательством или, наоборот, своеобразным проявлением гуманизма: дескать, так будет легче с ней, с жизнью, расставаться. Имелся, правда, один относительно сухой участок, у самой стены, но на него пришлось сложить бесчувственные тушки Странников. Остальным оставалось только стоять, не ощущая собственных ног, в сырости, затхлости и темноте. Единственным источником света и воздуха в этом каменном мешке был зарешеченный люк в потолке, такой маленький, что голова не пролезет. Сквозь него проглядывал лишь клочок ночного неба, окрашенного заревом близких пожаров в тревожный огненный цвет. Тоскливо, хоть вой!